«Если вы тогда жили здесь, то никогда не забудете эту ночь. 13 июля 1977 года стало самой страшной ночью самого страшного лета в истории Нью-Йорка».
— The Daily News, Джим Дуайер
Уже с семидесятых и вплоть до середины девяностых Нью-Йорк славился своей криминальной составляющей и считался крайне опасным городом для жизни. В течении восьмидесятых годов, город потерял более десяти процентов своего населения, около миллиона жителей — люди массово покидали трущобы и заброшенные здания. Поджоги домов, серийные убийцы и стрелки — Нью-Йорк чах и задыхался.
Но всё-таки блэкаут 1977 года остался в памяти нью-йоркцев как самая страшная ночь. Спустя многие года, ни одна другая авария в энергосистеме не может сравниться по масштабам разрушения с тем июлем.
В ночь с 13 на 14 июля 1977 года произошло массовое отключение энергоснабжения Нью-Йорка. Единственным районом, избежавшим такую участь, стал Южный Квинс. Основной проблемой было то, что город снабжали электричеством несколько конкурирующих компаний, а связывающие сети были довольно слабы.
Помимо этого, нужно понимать, что в конце семидесятых Нью-Йорк был охвачен паникой: лето выдалось чуть ли не самым жарким за последнее десятилетие, а на улицах орудовал Сын Сэма — серийный убийца и стрелок, произвольно стреляющий в женщин. Девушки повально состригали волосы, закалывали их и перекрашивали в светлые оттенки, чтобы как можно меньше напоминать типаж маньяка. Нападения начались в 1976 году — гибли молодые люди с мечтами и надеждами, студенты приличных вузов и любимцы районов, гибли в собственных машинах. Портреты преступника, публикуемые полицией в газетах, сильно отличались друг от друга, и поимки убийцы успехами не увенчивались. Жители начали сбиваться в организованные «банды», блюдящие порядок, поскольку уровень доверия к правоохранительным органам опустился ниже нуля. К тому же Штаты переживали экономический кризис, а уровень безработицы среди малоимущего населения превышал 40%.
В отличие от аварии шестьдесят пятого года, блэкаут семьдесят седьмого случился ночью, поздно вечером (в 1965 авария произошла днём, и починили всё достаточно быстро). Больше недели в городе держалась температура выше 100° по Фаренгейту — это около 38° по Цельсию. Около девяти вечера, две магистральные линии электропередачи пострадали от ударов молний. Людей на генераторной подстанции не оказалось, чинить её было некому, а аварийные турбогенераторы дистанционно запустить не удалось. В 21:27 город погрузился в кромешную темноту.
Грянула гроза. И началась ночь страха.
Мэр города, Абрахам Бим, объявил чрезвычайное положение.
Город трещал по швам от напряжения, и в ту ночь швы лопнули. Беспорядки продлились до самого утра. Улицы заполонили мародёры: причём большинство из них были не членами мафиозных группировок, а простыми жителями и гражданскими, уставшими от напряжения и опьянёнными чувством буйствующей толпы. Грабители нападали на дома обеспеченных жителей города в хороших районах, но не брезговали и соседскими квартирами. Для отвлечения полиции, устроили массовые поджоги — в общем подсчёте, за одну ночь подожгли около 1077 зданий. При их тушении пострадали около ста пожарных.
Было разграблено более 2000 магазинов, общий ущерб оценили в 1 миллиард долларов (в пересчёте на сегодняшнюю валюту, это почти 5 миллиардов долларов). На Бродвее горели два квартала. Срывали защитные решётки, разбивали стёкла, было угнано более тысячи машины. Подростки буквально защищали семейные магазины с мачете наперевес. Примечательно, что с огнестрельными ранениями в больницы почти не попадали — в основном пострадавшие обращались с побоями и порезами.
Полиция в ту ночь арестовала около 3,800 людей, и система не справлялась. Тюрьмы оказались переполнены, и многих арестованных полиции просто-напросто пришлось отпустить — суды бы не смогли справиться с таким объёмом обвиняемых. Но и это количество арестованных был ничтожно малым: по приблизительным подсчётам, в мародёрстве приняло участие более 100,000 человек.
Большинство задержанных были афроамериканцами, выходцами из гетто.
Особенно страшные зверства творились в гетто: в Гарлеме и Южном Бронксе. Под удар попали и Бруклин с Квинсом. Ситуация была столь плоха, что добровольцы сбивались в группы, регулировали дорожное и пешеходное движения, а шестнадцать мужчин вручную провернули колесо обозрения на Кони-Айленде, помогая снимать с аттракциона застрявших людей.
Сами энергетические компании называли катастрофу «промыслом Божьим»: как только удавалось нормализовать ситуацию, гроза выводила из строя очередную ЛЭП. Кто-то философски замечал, что сработал закон Мёрфи.
Интересно, что благодаря блэкауту нищие темнокожие музыканты получили доступ к электронному оборудованию, разгромив музыкальные магазины и забрав диджейское оборудование. Именно эта ночь послужила толчком к началу золотой эры хип-хопа — если до того стиль развивался разве что в Бронксе, то теперь бедное население получило доступ к электронике и начало вовсю им пользоваться.
Легендарный ямайский диджей Кул Герк говорил: «Для чернокожих это было словно Рождество. На следующий день появилась тысяча новых диджеев».
Диско Уиз с ним соглашался: «До аварии во всём Нью-Йорке было всего пять настоящих диджеев, после аварии по диджею было в каждом квартале».
Так начался расцвет уличной музыки.
Ночь страха надолго осталась в памяти нью-йоркцев самым ужасным кошмаром. Полиция не справлялась с торжеством преступности, пострадало огромное количество людей; многие владельцы магазинов разорились в и так непростые времена. Выделенных субсидий государством было недостаточно, а от предложенных новых помещений владельцы отказывались — никому не хотелось переезжать в гетто (спасибо, господин Бим, за вашу поддержку малого и среднего бизнеса). Недовольство мэром и правительством росло. То, что Сына Сэма так и не могли поймать — а он продолжал свои зверства — никого не устраивало. Граждане были готовы вершить суд Линча.
Что показательно, дискуссия об очевидно назревшей реформе о совершенствовании и исправлении системы энергообеспечения длилась 15 лет, прежде чем Конгрессом были приняты какие-либо меры.
Никто не чувствовал себя в Нью-Йорке в безопасности. Никто. Ночь страха выпустила на улицы зверей и чудовищ, притаившихся в глубинах человеческих душ. Это было страшное время.
Арест Сына Сэма был произведён спустя две недели, 31 июля; и, хотя жители почувствовали некоторое облегчение, последствия блэкаута долго влияли на экономику и развитие города. Ещё больше — на эмоциональное и психологическое состояние самих горожан.
